Выход из колыбели

К VII тысячелетию до н. э. люди, поселившиеся в области Плодородного полумесяца, жили в уюте и довольстве. Им хватало хлеба, они строили небольшие домики из глины и соломы, делали посуду из камня и глины, шили одежду из шкур и льняных тканей. В холодное зимнее время они грелись у больших очагов и как могли организовывали свой досуг. Они уже знали какую-то древнюю разновидность шахмат: через много тысячелетий потерянные ими глиняные фигурки стали добычей археологов...

Но история человечества не стояла на месте. В течение VII тысячелетия до н. э. земледельцы стали спускаться с предгорий и расселяться по огромной низменной равнине, пролёгшей между реками Тигр и Евфрат. Они покинули свою колыбель в поисках нового, ещё более благодатного края.

Месопотамия встретила их неприветливо. Солончаки, болота, полные змей и ядовитых насекомых, бешеный нрав Евфрата, каждый разлив которого мог превратиться в катастрофу, – вот далеко не полный список «сюрпризов», ожидавших первопроходцев. Добрая половина южной части страны была одним колоссальным камышовым болотом.

Так выглядит система оросительных каналов. Современная фотография

Освоение Междуречья шло медленно, и до южных, приморских, областей люди добрались не скоро. Но всё-таки они упорно селились там. Причина одна: приречные земли стабильно давали очень высокие урожаи. Длительное, сухое и жаркое лето способствовало этому. А зимы в тех местах мягкие: несколько недель идут дожди, снег же выпадает чрезвычайно редко и не везде. Люди речных долин были богаче всех в мире, поскольку хлеб у них имелся в избытке. А помимо хлеба – фрукты, овощи и речная рыба. Кроме того, глинистые почвы давали превосходный материал для строительства и создания всякого рода домашней утвари: горшков, кувшинов, серпов с кремневыми вкладышами, детских игрушек. За хлеб и иные продукты речные жители могли выменивать у соседей металлы, дерево, камень и всё прочее, в чём они испытывали надобность.

Древние люди обуздывали ярость водной стихии с помощью каналов. Каналы, полноводные как реки, малые каналы вроде искусственных ручьёв и многочисленные канавы отводили воду из тех мест, где её было слишком много, и несли туда, где её не хватало. За несколько столетий развитие сети каналов позволило преобразить эту землю. Наконец великие поля пшеницы и ячменя заколосились в плодородных областях юга, где в конечном счёте и сложилась древнейшая в истории человечества цивилизация.

Но до её рождения был ещё долгий путь развития. Прогресс обеспечивал опыт первых земледельцев Плодородного полумесяца и благодатные для его приложения природные условия Двуречья.

Фигурка божества или прародителя. Иордания. 6800 г. до н. э.

Этот прогресс отмечен сменой нескольких эпох, каждая из которых характеризуется самобытной культурой. Месопотамия – страна глины. Из глины здесь делали почти всё, за исключением одежды, украшений и оружия. Поэтому искусство изготовления глиняной посуды несколько раз достигало здесь невиданного ранее расцвета. Самобытность разных земледельческих культур наиболее ярко проявилась именно в стиле их глиняной посуды.

Культуру древнейших земледельцев Северной Месопотамии VI тысячелетия до н. э. археологи называют хассунской – по раскопкам в укреплённом поселении Тель-Хассуна. Хассунские племена уже знали изделия из меди (правда, их было совсем немного), делали большие запасы зерна, приручили корову. У них впервые появилась расписная глиняная посуда, которая обжигалась в сложном устройстве – двухкамерном горне. Их уровень жизни благодаря высоким урожаям хлеба рос от поколения к поколению. Археологи проследили этот процесс по изменению жилища рядового земледельца. Постройки, сначала простые хижины из высушенной солнцем глины на соломенном каркасе, постепенно развивались в просторные и сложные дома с рабочей комнатой, кухней и спальнями, складскими помещениями и внутренним двориком. Находки привезённых из далёких стран бирюзовых бус, появление печатей, знаков личной собственности, говорят о том, что экономические горизонты хассунских общин также расширялись. Их селения достигали значительных размеров, укреплялись и были почти что городами.

Глиняный погребальный домик. Палестина. 4000 г. до н. э.

Самаррская культура, современница хассунской, развивалась южнее, в средней части долины Тигра. При раскопках в поселении Самарра археологи обнаружили изумительно красивую посуду: чашки, миски, тарелки зеленоватого и розового цвета. Она отличалась совершенством форм, была покрыта ангобом, украшена плетёным орнаментом и изображениями птиц, козлов, рыб, скорпионов, женщин с развевающимися волосами. Именно эта посуда и стала отличительным признаком самаррских племён. Позднее учёные нашли и другие отличия. Часть поселений этой культуры располагалась за пределами зоны обильных дождевых осадков, и именно в этих областях стали появляться простейшие методы ирригации. Свидетельства развивающейся оросительной системы открыты на поселении Чога-Мамми, располагавшегося на берегу высохшего теперь канала. Здесь были найдены зёрна таких культур, как шестирядный ячмень, пшеница, лён, которые не могли бы расти тут без искусственного полива.

Сбор плодов. Фрагмент рельефа дворца в Ниневии. VII в. до н. э.

В середине VI тысячелетия до н. э. то ли в результате завоевания, то ли по иным причинам население на севере Месопотамии сменилось. Там утвердились племена, принадлежавшие к иной культуре, которую учёные называют халафской – по раскопкам в поселении Телль-Халаф. Эти племена широко расселились и за пределами Междуречья, в том числе на территории современных Сирии и Армении.

От своих предшественников пришельцы отличались во многом. Их дома представляли собой куполообразные глинобитные хижины диаметром не более десяти метров. Умерших они хоронили в шахтовых гробницах. В некоторых случаях сжигали тела покойников, сопровождая эту процедуру сложными обрядами, такими, как сознательная порча предметов, предназначенных умершему для путешествия в загробный мир, захоронение пепла в горшке под полом дома. Иные традиции были и в изготовлении посуды. Древнейшая халафская посуда груба, но впоследствии она обретает изящество и тонкость выделки. Её покрывали орнаментом из цветов или геометрических фигур и раскрашивали в тёплые тона, сочетая разнообразные оттенки жёлтого, красного, коричневого. По части керамической посуды халафские племена со временем стали не менее искусны, чем их предшественники. Археологи нашли в одном из их поселений «дом гончара» – настоящую большую мастерскую. Количество медных инструментов и оружия у халафских земледельцев невелико, но всё-таки их стало больше, чем во времена хассунских племён.

Керамическая чаша со стилизованным изображением козла. Культура Элама. Сузы. VIII тысячелетие до н. э.

В V тысячелетии до н. э. по причинам, неизвестным историкам, халафские племена сменились в Месопотамии новой культурой. Её называют убайдской.

Убайдская посуда не столь богата оригинальными орнаментами или игрой оттенков, как хассунская или халафская. Мастера нового народа любили изображать на глиняных сосудах цветы с крупными лепестками, листья, реже животных. Зато они научились использовать гончарный круг и создавали посуду множества разнообразных форм. От тех же времён сохранилось немало странных глиняных статуэток. Они изображают обнажённых женщин и мужчин, причём у мужчин лягушачьи головы. На месте глаз и в плечах фигурок делались прорези, куда вкладывались зёрна кунжута и финиковые косточки. Скорее всего, статуэтки использовали в магических целях.

Декоративный сосуд. Расписная керамика периода убайдской культуры. Сузы. 4000 г. до н. э.

Памятники убайдской культуры встречаются по всему Ближнему Востоку. Именно в этот период земледельческие поселения впервые появились на бесплодных равнинах Южной Месопотамии, где их процветание полностью зависело от успехов в строительстве каналов. Разрушительные весенние разливы Евфрата убайдские общины умело использовали для повышения плодородия полей, значительного роста урожая.

Рост урожая, в свою очередь, неизменно вёл к возможности появления больших поселений. Таких, например, как Эриду с 4 тыс. жителей, занимавшем 10 га. Фактически это был настоящий город.

Керамическая чаша из Суз. Культура Элама. VIII тысячелетие до н. э.

Облик жилища убайдской культуры археологи восстановили на примере дома, погибшего при пожаре. В нём сохранились не только основания глинобитных стен, разделявших многочисленные жилые и хозяйственные помещения, но даже обугленные брёвна перекрытия крыши и горелая солома, покрывавшая её, лестница, ведущая на крышу, где сушилось зерно, глиняная посуда и собирались вечерами члены семьи, чтобы отдохнуть от дневного зноя. На полу жилища археологи обнаружили предметы утвари, раздавленную рухнувшим перекрытием посуду – в общем, всё, что окружало простых земледельцев в их повседневной жизни шесть с половиной тысячелетий назад. Под полом одной из комнат в глиняной корчаге был захоронен младенец. Погребения в пределах дома являлись обычной практикой убайдских земледельцев.

Рост поселений вёл к увеличению спроса на сырьё, которым не были богаты области Месопотамии. Это стало одной из причин широкого распространения этой культуры по всему Ближнему Востоку и расширению торговых связей убайдских племён.

Уже в этот период появляются первые храмы. Самый древний из них открыт в Эриду. Он представлял собой простое святилище с одним помещением на небольшом возвышении, но уже имел все особенности, которые проявились позднее в величественных храмах шумеров: украшенный фасад, алтарную нишу и жертвенное место.

Этот необычный конусовидный сосуд, возможно, использовался как кружка. Иордания

К IV тысячелетию до н. э. на значительной части Месопотамии уже сложилась развитая система каналов. Она обеспечивала безопасность местным жителям и позволяла снимать «сказочные урожаи» – так их оценивают современные учёные. Больше стало пищи – больше стало и людей. Поселения стали крупнее и богаче, чем когда-либо прежде. Мастерство в обработке камня, металла и в керамике достигло новых высот. Маленькие древние святилища выросли в размерах, обрели мощные стены, встали на высокие платформы. Они сделались центрами поселений. Видимо, храм служил одновременно амбаром для зерна, а также своего рода «офисом», откуда управляли работами по всей округе.

Те, кто поселился вокруг храма, сеяли хлеб, сажали финиковые пальмы, разводили лён, ходили на охоту, ловили рыбу и пасли скот: овец, коров, свиней, коз. За всем, чего не могла им дать земля, они отправлялись в торговые экспедиции на тростниковых лодках. Общество становилось всё более и более централизованным, иерархичным. Именно тогда появились люди, на порядок превосходившие соплеменников богатствами. Они владели значительным имуществом, в том числе массивными украшениями из золота, электра и лазурита. В одной из гробниц того времени археологи нашли 25 тыс. бусин из лазурита, сердолика и бирюзы!

Месопотамия и соседние страны стояли на пороге мощного скачка в развитии. Он произойдёт на пороге IV и III тысячелетий.

Глиняные Холмы

Множество поселений, раскопанных археологами в Месопотамии, носят арабское название из двух слов, первое из которых – «телль». По-арабски «телль» означает «холм». Главное содержимое любого холма, возникшего на месте древнего города, – глина.

Именно глина на протяжении многих тысячелетий играла роль главного строительного материала в Междуречье. Особенно популярным был глиняный кирпич-сырец. Его не обжигали в печи, он просто твердел на солнце. Обожжённый кирпич использовали реже и только семьи с хорошим достатком. Но под действием дождей и весенних разливов, превращавших улицы в маленькие реки, сырец быстро «оплывал», постройка требовала восстановительных работ или оказывалась вовсе непригодной для роли жилища. Поверх остатков старого дома строили новый. И так – слой за слоем – поселения поднимались над землёй, становились на мощные пласты глины. Известный историк Игорь Дьяконов писал по этому поводу: «..."телли" древней Месопотамии нарастали из поколения в поколение из обрушившихся сырцовых стен, из пыли и дождевой грязи, оседавших на улицах, из выброшенного мусора». Некоторые «телли» достигали титанических размеров. Впоследствии их габариты подсказывали учёным местонахождение крупныхгородовдревности.

Другим излюбленным материалом для строительства хижин был тростник. Но от него через тысячелетия не остаётся ничего. Разве что зола.